Якутский летчик победил саму смерть

«Саша, у тебя сейчас балка отвалится», - кричал в рацию командир второго вертолета. Петров судорожно тянул на себя штурвал, пытаясь выровнять взбесившуюся машину. Готовый сорваться в пике Ми-8 тяжело рухнул на площадку, которую успел подобрать ему летчик. Выпрыгнув из кабины, экипаж расстрелял чужие афганские горы, нависшие над винтокрылой машиной.

«Ты там только лишнего ничего не напиши, а то я в 1986-м дал интервью в одну газету, потом себя не узнал».

Боевой летчик Александр Петров по-прежнему скуп на слова. В сунтарской деревне вообще не жаловали болтунов. А потом 15 лет за штурвалом вертолета, где тоже было не до разговоров. Он единственный из проживающих в Якутии, кто дважды награжден за Афганистан орденом Красной Звезды.
Более 800 боевых вылетов, 1200 часов в воздухе, когда в любую минуту можешь быть сбитым. Он не раз возвращался на аэродром на прошитом пулями Ми-8, не раз уводил машину от запущенных душманами зенитных ракет. Он хоронил друзей, но говорить об этом майор Петров не любит. Считает, что самым тяжелым в Афганистане была жара и ожидание возвращения домой. В раскаленном афганском небе он совершенно перестал бояться. Страх вернулся к нему гораздо позже в ночных кошмарах.

Александр ПЕТРОВ:
- Школу я окончил в селе Сарданга Сунтарского улуса. Сразу поступил в Московский инженерно-строительный институт им. Куйбышева. Родители всегда хотели, чтобы я получил высшее образование. Но через два с половиной года окончательно понял, что это не мой институт. Бросил его и вернулся в Сардангу, пошел работать в совхоз. В 1972-м призвали на срочную службу в войска связи. А в 1973-м с первой попытки поступил в Сызраньское высшее авиационное училище летчиков. Там была очень строгая медкомиссия. А у меня ноги болели. Еще в школе было много травм – то пилой зацеплю, то топором… Мне помог начальник медицинской службы Приволжского военного округа полковник Попков, без него меня бы не взяли в училище.
- Александр Эдуардович, с чего вдруг полковник с Волги стал помогать поступать сунтарскому парню?
- Перед армией на охоте поранил руку. И, когда служил, полковник увидел меня и лечил. Не знаю, чем я ему понравился, но медкомиссию в училище он мне помог пройти. Потом два года за мной хирург наблюдал, я спортом занимался, и травмы прошли. Я до сих пор себя в хорошей физической форме поддерживаю.
В 1977 году Александр Петров с отличием окончил Сызраньское авиационное училище. Перед отправлением в войска приехал в свое село, где женился на ждавшей его Елене. Как отличнику, Петрову дали выбрать место службы. И на западную Украину в Прикарпатский военный округ они с Еленой отправились уже вместе. С Ми-2 и Ми-8, на которых учился летать в Сызрани, молодой офицер пересел на большой военно-транспортный Ми-6. А под Новый 1979-й год объявили: Советский Союз, выполняя интернациональный долг, ввел ограниченный контингент своих войск в Афганистан.
Александр ПЕТРОВ:
- Первая командировка в Афганистан была в Шиданде с августа 1982 по декабрь 1983. На Ми-8 перевозили раненых, убитых, доставляли солдат в горы, оружие, осуществляли огневую поддержку наших наземных войск. Но самым тяжелым была для нас жара. Когда плюс 45 в тени, даже вертолеты заводиться не хотели. Ребята на хитрость пошли. В воздухозаборники воду брызгали, и двигатели нормально запускались. Когда к нам Ан-12, другие самолеты садились, они вообще двигатели не выключали. У нас в Якутии зимой машины не глушат, а там летом…
В первой командировке был случай. Когда поднялся до 3 тысяч метров, вертолет бросило в сторону и началась страшная вибрация. Я несколько секунд вообще понять ничего не мог, был в оцепенении. Когда пришел в себя, начал выравнивать его, штурвал тянуть. Мы всегда ходили в паре. Командир второго вертолета кричит в рацию: «Саша, у тебя сейчас балка отвалится». То есть, хвост оторвется, а это сразу камнем вниз. У меня в кабине такой грохот от вибрации стоял, что экипаж второго вертолета меня совсем не слышал.
- Это вас с земли подбили?
- Да нет. Думаю, что камнями вертолет повредило. Садились же на неподготовленные площадки, там сплошная пыль, камни летят. А на высоте повреждение проявилось. Увидел внизу площадку, направил вертолет к ней. Была очень жесткая посадка, у меня потом долго позвоночник болел. Мы знали, что в этих местах банда хозяйничает. Экипаж, когда из вертолета выпрыгнул, давай горы обстреливать. На наше счастье, душманов рядом не было. Потом сел второй вертолет, прилетел со спасателями третий. Мы топорами обрубили задравшиеся детали. Я поднял вертолет над землей – вибрация есть, но терпимая. И мы пошли на базу. Потом этот вертолет восстанавливать не стали, у него корпус гармошкой пошел.
- Александр Эдуардович, для чего нужно было возвращаться на аварийном вертолете, который потом все равно списали? Почему вы его не бросили и не вернулись с другим экипажем?
- Жалко было бросать дорогостоящую технику. После этого случая, когда чуть не разбился, я вообще перестал бояться. Но это ненормально. Отсутствие страха притупляет чувство самосохранения. После Афганистана таких как я, видимо, много было. Когда потом я служил в Монголии, меня вызвал командир и говорит: «Эдуардыч, тебе главком письмо прислал». «На хрена главкому какой-то Петров нужен», - отвечаю. Читаю: «Всем командирам отдельных частей, полков обратить особое внимание на летчиков первого класса, прибывших с Афганистана. Это люди, которые полностью потеряли чувство страха и опасности». Командирам предписывалось нас контролировать, потому что мы могли подняться в воздух на любой неисправной технике.
Во второй раз капитана Петрова отправили в Афганистан в апреле 1985-го, и служил он там до августа 1986-го. Летчиков в зону боевых действий направляли на год. Но смена постоянно задерживалась. И, как вспоминает Александр Эдуардович, самым тяжелым было ждать, когда придет эта смена.
Вторая командировка Петрова была куда горячее первой. Теперь с земли его обстреливали не только из пулеметов – в руках душманов появились переносные зенитно-ракетные комплексы. Боевые вылеты проходили непрерывно. Несколько месяцев подряд он кружил над Афганистаном по ночам.
Однажды, когда у границ Пакистана экипаж Петрова со спецназом на борту искал караваны с оружием, с гор на них обрушилась лавина огня. В грузовом отсеке прогремел взрыв. Открыв дверь кабины, пилоты увидели столб пыли, в котором нельзя было различить спецназовцев. Приборы показывали, что керосин стремительно уходит из баков. «Я подбит, возвращаемся на базу», - передал капитан Петров экипажу второго вертолета.
До аэродрома дотянули, но при посадке Ми-8 стал заваливаться на бок. Командир успел среагировать и поднять аварийную машину на второй круг. С земли сообщили, что у него пробито одно из колес. На аэродроме сложили шины, на которые Петров благополучно посадил свой Ми-8. И тут же заглох двигатель – последнее топливо вылилось из пробитых пулями баков. Выйдя из кабины, командир не стал считать пробоины. И лишь слышал, как за его спиной товарищи поражались, как он дотянул до аэродрома. Удивительно, но никто на борту при этом даже не был ранен.
За две командировки в Афганистан Александра Петрова наградили двумя орденами Красной Звезды. А через год пришел приказ собираться в третью. Его Елена, до тех пор молча с дочерьми провожавшая мужа на войну, теперь заплакала и потребовала все бросить и остаться с семьей. На дворе стоял 1987 год. И уже все понимали, что смысла в этой войне нет. Капитан Петров понял это еще во время первой командировки. И теперь, как и большинство летчиков эскадрильи, отказался выполнять приказ.
На удивление к ним не стали применять жесткие санкции. Александр Эдуардович думает, что их командиры тоже понимали всю бессмысленность афганской войны. Мятежную эскадрилью просто расформировали, разогнав летчиков по дальним округам. Следующие три года уже майор Петров служил в Монголии, потом на Дальнем Востоке. А в конце 1992-го вышел в запас. Вернулся в родную Сардангу, где пошел в школу преподавать физкультуру и НВП. В 2017-м окончательно вышел на пенсию. Самая большая радость для него теперь - приезд внуков и дочерей из Якутска. Любимая жена Елена умерла, так и не узнав, что пережил ее муж в Афганистане. Ни в письмах на родину, ни потом он никогда не рассказывал семье, каким чудом остался жив и не получил в Афганистане ни одного ранения.
- Александр Эдуардович, с учетом училища вы прослужили 20 лет. Ветеран, орденоносец. Но почему майор, а не полковник?
- Я же беспартийным был. А это и карьере мешало, и звания задерживали. На четвертом курсе военного училища весь курс в партию вступил. И я бы вступил, что я хуже других что ли. Но у меня был конфликт с командиром, и он сказал: «Когда вступишь в партию, мы с тобой по-другому говорить будем». Я подумал и отказался, чтобы меня потом еще по партийной линии не протягивали. И в Прикарпатском округе предлагали. Но там тоже конфликт с командиром был. Я прямой был, говорил, что думал. Даже не помню, из-за чего конфликты с начальством были. Наверное, из-за чего-то незначительного. Мне бы помолчать, а я свое мнение высказывал.
- Войну вспоминаете?
- Сейчас редко. А когда из армии уволился, видимо, времени больше свободного стало, часто снилось, как обстреливают, как подбивают.
- 15 февраля – день вывода советских войск из Афганистана. Рюмку поднимали? С однополчанами связь поддерживаете?
- В 2007-м приглашали в Сызраньское училище, там со многими своими встретился. В прошлом году тоже звали, но мне уже 66 лет, здоровье не то, чтобы ездить. Рюмку 15-го, конечно, поднимал. А вообще не любитель я этого дела. Спиться можно было бы, если каждое второе рождение после Афганистана отмечать.

Источник: Сергей СУМЧЕНКО, Якутск Вечерний